Гуськов, Василий Фомич ("Бригадир")

Смотри также Литературные типы произведений Тургенева

"80 лет, с беззубым ртом, трясущимися руками", "разоренный дворянин, бригадир и кавалер". "Двигался довольно быстро, как на деревяшках", "сидел сгорбившись; из-под теплого картуза, закрывавшего всю верхнюю часть головы его до бровей и до ушей, виднелось красное, гладкое, выбритое, круглое лицо, с маленьким носом, маленькими губками и светло-серыми небольшими глазами; наружность Г. не представляла ничего замечательного". "Простоту и слабость душевную и какую-то давнишнюю, беспомощную грусть выражало это смиренное, почти детское лицо; в пухлых белых руках с короткими пальцами было тоже что-то беспомощное". "Иногда он надувал щеки и слабо пыхтел, как ребенок, иногда он щурился болезненно, с усилием, как все дряхлые люди". Трудно было "представить, каким образом этот убогий старичок мог когда-то быть военным человеком, командовать, распоряжаться — да еще в екатерининские суровые времена". Г. говорил "нараспев, произнося все гласные в нос". Невзирая на то, что, по милости Телегиной, он остался "в злополучном и воистину обнаженном состоянии", Г. продолжал любить "незабвенную Агрипину" и после ее смерти, свято чтя ее память, ходил к ней "на могилу на поклонение". "И по смерти Агрипины Ивановны я страдаю за нее, — писал он, — и сие означает след неизменной любви и добродетельной благодарности моей к ней". Во имя любви к А. И. бригадир уважал все семейство Ломовых. И даже воспользовавшуюся его "последней крохою" Феодулию Ивановну. "Если вы меня спросите: отколе и в силу чего такое доверие к Феодулии Ив. я возымел, на сие один ответ: Агрипине Ивановне сестра и Ломовского семейства ветвь". Когда Наркиз выказал неуважение к имени Агрипины Ивановны, Г. вошел в "неожиданный азарт": "что ты там об Агрипине Ивановне толкуешь, — воскликнул вдруг бригадир, и голова его поднялась, белые брови нахмурились. — Ты смотри у меня! И какая она тебе Аграфена? — Агрипина Ивановна... вот как надо ее называть". "Писал Г. неграмотно, путался в буквах "е" и "ять". За штурм Праги, в 1794 году, получил Георгиевский крест, и "служил под начальством великого Суворова". Ради любви к Телегиной "бросил службу, заплатил все ее долги, выкупил имение... С тех пор он с ней не расставался и кончил тем, что поселился у нее". Г. "много и непреоборимо любил Агрипину Ивановну: жертвовал ради нее своей жизнью, своею честью и всем своим состоянием": всю историю с казачком Г. взял на свою ответственность, потерпев "невинно убийственное оскорбление"; из-за Агр. Ив. он же "с английским милордом Гузе-Гузом на шпантонах дрался". А. И. распоряжалась "по своей воле" и самим Г. и его состоянием. С тех пор бригадир и "скопытился", но любовь его к Агрипине Ив. была безграничной, почти бессмертной любовью, — "любовью "Вертера" к Шарлотте".